МАГИЯ АНГЕЛОВ, «СЕКРЕТЫ РОЗЕНКРЕЙЦЕРОВ» ДЖОНА ДИ.
Винсент Брайджес
Формальной точкой отсчета истории франкмасонства в Англии стало публичное заседание четырех лож в таверне «Яблоня», 24 июня 1717 года, в день св. Иоанна. Нечто подобное этим «ложам» существовало, по крайней мере, с середины четырнадцатого столетия в виде цеховых гильдий. Упомянутые франкмасоны, однако же, от них отличались. В действительности они не были работающими, оперативными каменщиками, но вышедшими из тени среднего уровня участниками тайного общества. Уже к 1640 году Элиас Эшмоул, отец-основатель Королевского Общества, собиратель антикварных книг, алхимик и по факту брат-розенкрейцер присоединился к некой группе спекулятивных масонов. Некоторые из тех, кто первоначально стоял у истоков официального английского франкмасонства, например доктор Джеймс Андерсон и Жан Теофил Дезагюлье, оказавшие существенное влияние на первые ложи, были связаны с розенкрейцерами, которым они симпатизировали. В последующие двадцать лет, схожие ложи были публично учреждены по всему британскому архипелагу.[1]
Движение распространилось и на континент, достигнув даже России, но потребовалась речь Эндрю Майкла Рамзея, произнесенная им в Великой Ложе Парижа 21 марта 1737 года, дабы придать ему перспективу. Согласно шевалье Рамзею, франкмасонство восходит не к заурядным средневековым гильдиям строителей соборов, но к королям и аристократам крестовых походов. На самом деле первые масоны были не строителями, но теми, кто дал клятву восстановить иерусалимский храм. Эти «храмовники» были тесно связаны с рыцарями св. Иоанна Иерусалимского.[2] Помимо прочего шевалье Рамзей объявлял, что орден происходит от мистерий Изиды, Цереры и Дианы, интересное заявление в свете комментариев Фулканелли в «Le Mystere» об Изиде и Черных Мадоннах в готических соборах, но более всего интригующее, если мы обратимся к явным отсылкам на почитание богини в енохианских образах Джона Ди и даже пьесах Шекспира.[3]
Примерно в то же самое время, когда шевалье Рамзей пытался дать определение масонства, английский брат Джон Байром, поэт и изобретатель разновидности фонетической стенографии, бывший видным членом ложи, что собиралась в таверне «Лебедь», приобрел странное собрание эзотерических манускриптов. Подобно Рамзею, Байром симпатизировал якобитам, стремившимся к реставрации династии Стюартов.[4] В начале восемнадцатого века на севере Англии иметь такие убеждения было чревато. Девять «манчестерских мучеников», среди которых был, по крайней мере, один друг Байрома, были подвергнуты казни через повешение, разрывание лошадьми и четвертование как изменники за свое участие в 1745 году в восстании юного претендента, «Красавчика» принца Чарльза Стюарта. Байром остался в живых, возможно, благодаря молчанию своих товарищей.[5]
Происхождение собрания Байрома неясно. О нем можно сказать лишь одно. Где-то между 1732 годом, которым датирован самый последний фрагмент коллекции, и катастрофой 1745 бумаги стали частью книжного собрания Байрома. В каталоге семейной библиотеки, созданном в середине 19 века, они фигурируют как различные геометрические и архитектурные изображения. Спустя какое-то время после этого, они из библиотеки исчезли, будучи вновь обнаружены в серванте, но лишь для того, чтобы оказаться забытыми снова до тех пор, пока Джой Хэнкокс, учительница музыки из Манчестера, не решила написать биографию Джона Байрома.[6] Вместе с остатками коллекции семья доверила ей и 516 отдельных фрагментов бумаг и переплетенных пачек карточек, некоторые из которых были двусторонними, с загадочными геометрическими диаграммами. И хотя под некоторыми диаграммами были подписи, отдельного поясняющего их текста не было.
На кое-каких из них была дата, самая поздняя – 1732 год. Некоторые кажутся короткими шифрованными инструкциями или комментариями. На отдельных были инициалы людей, которых можно идентифицировать, а некоторые даже содержали одно или два имени. Среди них Джордж Рипли, Роберт Фладд, Якоб Беме, Михаэль Майер и Генрих Кунрат, список имен ученых, мистиков, исследователей и розенкрейцеров. Среди прочих любопытно упоминание Мэтью Гвинна, елизаветинского профессора медицины и современника Джона Ди и Шекспира. Один или два листа упоминали Королевское Общество, членом которого был Байром, а некоторые содержали ссылки на Библию, включая размеры Ковчега Завета. Один очень маленький рисунок изображал английский акростих, дающий слово «Cabalists» («Кабалисты»).
Благодаря этим подсказкам, явно кабалистической природе некоторых изображений, а также связи Байрома с франкмасонством и якобитством, уже не столь радикальным было бы предположение о том, что он, должно быть, получил коллекцию в наследство от некоего тайного общества, возможно, для сохранения. У нас нет доказательств, как бы не стремилась госпожа Хэнкокс выдать желаемое за действительное, тому, что сам Байром когда-либо создавал группу, которая работала с этими бумагами, либо же тому, что они были частью коллекции Королевского Общества. Тем не менее, сама коллекция в действительности представляется как проиллюстрированное диаграммами учение магического общества, которое, предположительно, существовало с 1590-х до начала 1730-х.
К счастью, это не единственный пример сохранения архивов подобного рода эзотерической группы. В Гарлейанской коллекции манускриптов Британского Музея имеется собрание алхимических и магических текстов, скопированных между 1699 и 1714 Питером Смартом, именовавшим себя магистром искусств из Лондона.[7] Среди них есть несколько манускриптов, которые напрямую связаны с енохианскими трудами доктора Джона Ди и магией ангелов, равно как и коллекция алхимических и розенкрейцерских материалов, также содержащая фрагменты работ Ди и озаглавленная «Секреты розенкрейцеров». Эта работа была исследована Э. Дж. Лангфордом Гарстеном, членом эзотерических и магических групп начала двадцатого века,[8] который писал: «Имеется масса доказательств в пользу предположения о том, что уже во времена Ди существовало тайное братство… (и) что это общество могло быть даже, а вероятно и было, ветвью братства ро
